Иные реакции на варьирование переменной страха

(а) Критерий F гюдсчитывался путем трехуровневого (three way) дисперсионного анализа. Для каждого критерия число степеней свободы df = 2/70; (б) «Страх» складывается из трех показателей: общее чувство страха, страх заражения столбняком, страх, вызванный буклетом. *р<0,05; **р<0,01

Узкоспециальная информация статистического характера, касакнцаяся обработки данных из табл. 8.1. опущена в связи с малоупотребительностью или, возможно, неизвестностью упоминаемых статистических процедур читателю-неспециалисту. — Примеч. ред.

Была обнаружена линейная зависимость между последствиями воздействия предъявленного сообщения и уровнем «страхогенности» информации (см. табл. 8.1); наибольшая степень следования рекомендациям соответствует наибольшему уровню страха. На наличие закономерностей в реакциях испытуемых указывает высокая степень бисериальных корреляций между оценками намерений и фактического поведения в группах с высоким уровнем страха (г_ь = 0,62, р < 0,01) и низким уровнем страха (г_ь = 0,68, р < 0,01); математическая обработка результатов для контрольных групп не выявила никаких корреляций, поскольку только трое испытуемых из этих групп сделали прививку.

Данные, приведенные в табл. 8.2, свидетельствуют, что чувство страха у испытуемых действительно усиливалось, как это и планировалось исследователями, при предъявлении сообщений соответствующего типа. Одновременно усиливалось ощущение тошноты, а также повышались заинтересованность проблемой, вера в опасность столбняка и важность прививки, желание получить дополнительную информацию. Варьирование переменных эффективности и болезненности прививки не оказало влияния ни на один из названных показателей.

В то же время манипуляции переменными как эффективности, так и болезненности имели свой эффект. Ответы на контрольные вопросы показали: испытуемые из групп, где предъявлялась информация о высокой эффективности прививки, высказывались о ней как о более действенной, чем испытуемые из групп с информацией о низкой эффективности прививки (Х_выс - 6,7, Х_низ - 5,8, F_1,170 - 105,85, р < 0,01). Испытуемые из групп с условием высокого уровня болезненности прививки, соответственно, и ожидали, что она будет более болезненной, по сравнению с испытуемыми из групп, где в предъявляемом сообщении не содержалась информация о болезненности прививки (Х_болезн = 4,1, _{безболезн} - 2,3, F_1,170 -74,56, р < 0,01); кроме того, первые чаще, чем вторые, сообщали о «смешанных чувствах», связанных с решением сделать прививку (F_1,170 = 7,20, р < 0,01) (X — среднее арифметическое. — Примеч. ред.). Однако существенные различия в восприятии эффективности прививки не отразились на намерениях испытуемых, так же как сообщения о повышенной болезненности прививки не способствовали отказу от намерений ее сделать. Более того, было обнаружено, что сообщение о болезненности прививки в некоторой степени способствует укреплению намерений испытуемых (F _1,170 = 2,72, р = 0,10).

Корреляции между реакциями испытуемых

Корреляция между уровнем испытываемого страха и намерениями сделать прививку (Была обнаружена только в группах с условием высокой «страхогенности» предъявленного сообщения (r = 0,23, р < 0,01). Распределение оценок показывает, что наличие высокого уровня страха, содержащегося в сообщении, способствует повышению фактического уровня страха, испытываемого участниками, и что положительная корреляция между переживаемым уровнем страха и намерениями характерна для испытуемых, имеющих оценки выше 13 по 19-балльной комплексной шкале. Эти испытуемые, имеющие столь высокие значения уровня переживания страха, выразили твердое намерение сделать прививку, тогда как лишь часть остальных испытуемых из групп, где провоцировался высокий уровень страха, выразили такое намерение. Таким образом, данная форма распределения свидетельствует, что наличие страха у испытуемых и принятие рекомендаций особо тесно связаны в случаях, когда уровень переживаемого страха высок, хотя принятие рекомендаций может иметь место при любом уровне страха, вызываемого сообщением.

В отличие от чувства страха, чувство гнева негативно сказывается на намерении сделать прививку. В целом величина корреляции между уровнем гнева и намерениями испытуемых составила -0,18 (р < 0,05). Данная корреляция не претерпевала существенных изменений при манипулировании переменной страха, однако отрицательный характер связи становился еще более выраженным в случаях, когда прививка описывалась как менее эффективная и болезненная (табл. 8.3). Различия между значениями, указанными как в строках, так и в столбцах табл. 8.3, являются значительными⁵ (для строк CR = 2,02, р < 0,05; для столбцов CR = 2,81, р< 0,01). Следует отметить, что данные различия касаются только величины корреляции. Сообщения о низкой эффективности и болезненности прививки не способствовали повышению средних значений для чувства гнева или снижению средних значений, соответствующих намерениям сделать прививку (как и фактическому поведению испытуемых). Диапазон выраженности чувства гнева и оценки, соответствующие силе намерений, также не различаются между всеми четырьмя сочетаниями условий, указанных в табл. 8.3.

⁵Значимость данных различий была подтверждена после применения z-преобра-зования Фишера к коэффициентам корреляции.

Таблица 8.3

Корреляции между уровнем переживаемого гнева и намерениями сделать прививку при различных характеристиках прививки, предлагаемых в сообщениях.

Индивидуальные различия

Ни по одной из личностных характеристик, измеряемых до ознакомления с сообщением (уровень подверженности заболеваниям, стиль преодоления проблем, тревожность, уровень самооценки) нe обнаружено значимых корреляций с намерением сделать прививку; также не обнаружено систематических различий в характере этих корреляций между всеми 12 экспериментальными условиями. Однако такие различия были выявлены при разбиении испытуемых по медиане на группы, соответствующие высокому и низкому уровню самооценки. На рис. 8.1 показаны оценки намерения сделать "прививку для испытуемых, характеризующихся высоким или низким уровнем самооценки. Единственной ярко выраженной закономерностью, наблюдаемой на этом графике (помимо непосредственного эффекта переменной страха), является взаимодействие между показателями самооценки и «страхогенностью» сообщения (F _{2 )66} = 4,74, р < 0,01). У испытуемых с низким уровнем самооценки намерение сделать прививку оказалось гораздо интенсивнее, если они относились к группе с низкой «страхогенностью» сообщения, чем если они участвовали в контрольной группе. Однако дальнейшего усиления намерений при переходе к условию высокого уровня вызываемого страха не наблюдалось. С другой стороны, среди испытуемых с высоким уровнем самооценки наблюдалось усиление намерений только при сравнении групп с условием низкого и высокого уровня страха (но не при сравнении контрольной группы с группой, характеризующейся низким уровнем страха. — Примеч. пер.)

Рис. 8.1. Различия реакций испытуемых на сообщения о столбняке в зависимости от уровня самооценки

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Результаты данного исследования свидетельствуют о наличии положительной взаимосвязи между уровнем страха, вызываемым убеждающим сообщением, и эффективностью последнего. С увеличением интенсивности страха (путем манипулирования соответствующей переменной) наблюдалось также возрастание степени изменения установок и поведения испытуемых; при этом корреляция между намерениями испытуемых сделать прививку и фактическим прохождением этой процедуры была высока. Полученные данные сходны с результатами ранее проведенных исследований (Leventhal et al., 1966), в которых отмечалась тенденция к увеличению числа лиц, сделавших прививку при усилении вызываемого сообщением страха.

Степень убежденности испытуемых в эффективности прививки не оказала влияния на тенденцию следовать рекомендациям; испытуемые одинаково реагировали на рекомендации сделать прививку, описываемую и как высоко-, и как низкоэффективную. Возможно, этот факт объясняется тем, что рекомендация сделать прививку, даже представляемую малоэффективной, воспринималась и была оценена испытуемыми как имеющая достаточно побудительную силу (5,8 по 7-балльной шкале). Однако манипулирование переменной эффективности оказалось достаточным для того, чтобы наблюдалось значительное различие между восприятием испытуемыми высоко- и низкоэффективных рекомендаций. Отсутствие влияния этой переменной на уровень следования рекомендациям говорит о том, что мы должны быть осторожными, пытаясь с помощью данного показателя объяснять расхождения в результатах различных исследований, посвященных воздействию страха на эффективность убеждающего сообщения (jams and Leventhal, 1967; Leventhal, 1965; Leventhal and Singer, 1966).

Сообщение о болезненности прививки вызвало у испытуемых смешанные чувства, связанные с прохождением этой процедуры, однако эти сообщения не остановили испытуемых в принятии решения сделать прививку. Возможно, этот факт объясняется незначительностью неприятных ощущений, связанных с прививкой, по сравнению со страданиями, вызываемыми самим столбняком. Более сильная, однако, непреднамеренная манипуляция переменной предполагаемой «болезненности» имела место в исследовании Левенталя и Уоттса (Leventhal and Watts, 1966). У испытуемых вызывался страх, связанный с курением, путем демонстрации фильма, где при рентгеноскопии грудной клетки курильщика был обнаружен рак, излеченный только хирургической операцией по удалению легкого. Авторы отметили снижение тенденции к прохождению рентгенологической диагностики в группах, которым был показан фильм. По предположению авторов, этот факт в большей степени связан с возможными негативными переживаниями вследствие рентгеноскопии, чем с защитными реакциями испытуемых на предъявленные им вызывающие страх материалы, касающиеся курения. Результаты настоящего эксперимента не ставят под сомнение валидность результатов этого более раннего исследования, однако они ограничивают тот круг ситуаций, для которых указанное выше объяснение может считаться правомерным. Очевидно, испытуемые не реагируют на незначительные различия, связанные с эффективностью или неприятностью рекомендуемых им шагов. При отсутствии сильного сдерживающего фактора люди, ожидающие возможной опасности, предпочитают активные действия бездеятельности.

Последнее утверждение верно с учетом ограничения, связанного с различием в поведении людей, характеризующихся высоким и низким уровнем самооценки. Испытуемые с низкой самооценкой в целом склонны следовать рекомендациям, независимо от высокого либо низкого уровня страха, тогда как испытуемые с высокой самооценкой проявляют такую склонность только при высоком уровне страха. Кроме ^того, в настоящем исследовании обнаружена высокая степень корреляции между показателями самооценки и стиля преодоления проблем (г = 0,49, р < 0,01), что аналогично результатам, полученным Дэббсом (Dabbs, 1964). На основании этих данных можно заключить, что испытуемые с высокой самооценкой ведут себя более активно и наступательно при взаимодействии с внешней средой и отличаются более развитыми навыками предотвращения возможных опасностей с помощью адекватных защитных мер. Таким образом, они могут считать прививку тем более необходимой мерой, чем выше опасность заражения столбняком, тогда как испытуемые с низкой самооценкой могут просто соглашаться с позицией, содержащейся в сообщении, в соответствии с которой прививка является адекватной мерой независимо от размеров опасности. Другое возможное объяснение состоит в том, что некоторые различия, связанные с уровнем самооценки, могут просто исчезать в ситуации необходимости противостоять опасности (что имеет место при высоком уровне страха, содержащегося в сообщении).

В группах, участникам которой прививка описывалась как неэффективная и болезненная, возникало чувство гнева, которое отрицательно влияло на намерения испытуемых сделать прививку. Возможно, что рост чувства гнева при этом условии способствовал снижению тенденции следовать рекомендациям. Однако поскольку показатели гнева и следования рекомендациям не изменялись однозначно при повышении уровня страха, между ними, по-видимому, не существует причинно-следственных отношений. Представляется более вероятным, что чувство гнева не приводит к снижению тенденции следовать рекомендациям, но при определенных условиях может служить предлогом для оправдания отказа от следования им. При других условиях, когда рекомендуемое поведение описывается как высокоэффективное, безболезненное и не дает разумных оснований для возникновения чувства гнева, отказ от следования рекомендациям может оправдываться как-либо иначе.

На полученные результаты могли также оказывать влияние другие факторы, не варьировавшиеся в ходе эксперимента. В частности, для всех испытуемых манипулирование переменными предполагаемой опасности, эффективности и болезненности производилось вводной и той же последовательности. Узнав сначала об опасностях, связанных со столбняком, некоторые испытуемые могли уже не реагировать на различия в предполагаемой эффективности и болезненности прививки. Кроме того, все испытуемые после прочтения сообщения должны были ответить на вопрос о своих намерениях сделать прививку. Можно предположить, что, заявив о своем намерении, человек считает себя обязанным реализовать его на практике. Однако результаты предыдущих исследований (Le-venthal et al, 1965; 1966) свидетельствуют о том, что для реализации намерения в фактическом поведении необходимо наличие конкретных инструкций. Поскольку все участники настоящего исследования получили такие инструкции, высокая степень корреляции между намерениями и фактическим поведением может объясняться и выполнением этого условия.

И наконец, хотя результаты настоящего исследования свидетельствуют о взаимосвязи таких показателей, как интенсивность вызываемого сообщением страха и побудительная сила этого сообщения, нет убедительных аргументов, позволяющих говорить о наличии причинно-следственных отношений между ними. Как и в большинстве других исследований, посвященных влиянию страха на изменение установок, сообщения носили сложный характер. В частности, в них обсуждались возможные опасности заболевания столбняком и вероятность заражения. Было установлено, что сообщения различались по степени вызываемого ими страха, интереса, а также чувства тошноты. Сообщения различались также по длине, характеру используемого языка, количеству содержащейся информации о столбняке. При таком числе взаимосвязанных факторов невозможно говорить о том, что на степень изменения установок влияет лишь повышение уровня страха. Данная проблема неизбежно возникает всегда, когда мы манипулируем переменной страха, используя различные способы описания опасности. Исследователям, поставившим перед собой задачу варьировать переменную страха независимо от других аспектов убеждающего сообщения, предстоит найти новый подход к решению данной проблемы.